Часто малоосмысленные условия инвестирования, диктуемые краткосрочными финансовыми интересами, а также предельная зарегулированность процедуры получения финансирования приводят к срывам проектов.
Для современного мира основные экономические ресурсы могут быть в общем виде представлены в виде трех компонентов: энергии, людей и финансов. Эта конструкция – триалектическая, т.е. представляет собой баланс трех элементов, из которого невозможно извлечь любой из них.
Обеспеченность проекта (или любого другого объекта) энергией отражает общей уровень ситуации с инфраструктурами. По сути дела, обеспеченность электроэнергией (ее уровень, доступность, стоимость) является мерой доступности остальных инфраструктур, не исключая транспортных. Электроэнергия также является гарантией обеспечения качества жизни: современные стандарты городского качества жизни – довольно энергоемки. Причем общий тренд в этой сфере – на повышение общего уровня энергопотребления домохозяйств в целом, при параллельном снижении энергопотребления отдельных устройств. При наличии электроэнергии, прочие инженерные коммуникации, требуемые для создания соответствующего качества жизни, можно отстроить. В этом смысле, развитие в России новых поселений в любой форме и с любыми функциями – от вахтовых поселков на новых производствах до новых городов – требует масштабируемых независимых источников энергии. Лучшими решениями в этой сфере являются атомные технологии; в локальных случаях могут применяться «возобновляемые источники». Сворачивание проектов (или отказ от них) по причине нехватки этого ресурса – тревожный симптом в развитии территории и экономики в целом.
Обеспеченность проекта людьми долгое время считалась не столь важной, сколь финансовые вопросы. На этапе глобализации, казалось, что людские перетоки способны обеспечить проекты в любой точке мира необходимыми кадрами, при наличии соответствующих условий и мотивации. До некоторого момента, так и было; в отдельных местах, так и есть. Парадоксально, первыми под удар проблемы нехватки квалифицированных людей попали именно точки их максимальной концентрации – города-миллионники с развитой экономикой услуг и медиа. В настоящее время, любые проектные инициативы, вне зависимости от того, на какой территории они разворачиваются, вынуждены принимать во внимание вопрос наличия людей. В противном случае, возможны несколько вариантов провала, либо по причине роста издержек на оплату людей, либо по причине простого их отсутствия, либо из-за проблем с квалификацией. В эту же группу факторов следует относить и вопросы социального капитала и социальной связности, в той мере, в какой они представляют важность для проекта. Сворачивание проектов по причине нехватки людей (особенно в густонаселенном районе) – еще один возможный тревожный симптом.
Финансовые вопросы реализации проектов сегодня содержат в себе любопытное противоречие. С одной стороны, избыток инвестиционных средств в стране и в мире позволяет, при определенном усилии, получить финансирование под любую вменяемую инициативу. С другой стороны, часто малоосмысленные условия инвестирования (диктуемые краткосрочными финансовыми интересами), а также предельная зарегулированность процедуры получения финансирования приводят к срывам проектов.
Следует указать, что получение финансирования под проект уже стало самостоятельной работой, причем высокооплачиваемой
Кроме того, значительные финансовые ресурсы потребуются для крупных проектов инфраструктурного развития, критически необходимых стране, а именно такие проекты имеют достаточно слабые, с точки зрения традиционного бизнес-планирования, финансовые перспективы.
Отношения и динамику данного триалектического баланса можно представить в виде трех отдельных ситуаций:
- есть энергия и люди, нет денег
- есть люди и деньги, нет энергии
- есть деньги и энергия, нет людей
Первый случай: энергия есть, люди есть, нет денег. Это значит, что сколько-нибудь заметной модернизации не будет, энергия людей и сопровождающая их деятельность и быт энергетика уйдет на «выбивание финансов» и написание трактатов и отчетов о необходимости развития. При реализации подобной ситуации в России, как широко распространенной, маргинализуются, например, большая часть НИИ советского периода, которые умудрились сохранить кадры и деятельность.
Второй случай: есть люди, есть деньги, нет энергии. Другими словами, при реализации любого проекта никакими силами не подключиться к энергосетям с осмысленной рентабельностью. Другой вариант – подключение возможно, но себестоимость нового продукта получается такая, что экономическая игра не стоит свеч. При этом, если проекты не сберегают энергию, а тратят ее, то они еще и социально, в том числе и государственно не обоснуемы. Так тормозятся крупные бизнес прорывы, которые могут быть основаны на рекрутинге оставшихся компетентных специалистах, амбициозном управлении и избыточной энергии. На этом Россия, как страна, теряет целые химические и машиностроительные кластеры, потому что одновременная плата за будущее и плата за энергию не помещаются ни в один бизнес-план.
Третий случай: есть деньги, есть энергия, нет людей. Это синдром мегаполисов и их аккреций. Для столицы можно получить любое финансирование, до первых блэкаутов Москвы и других миллионников еще далеко, так что энергии хватает, но пассионарных людей, желающих на свой страх, риск и ответственность строить новое – нет.
Можно утверждать, что в смысле наличия человеческого ресурса для проектов, территория крупных городов – своего рода антропопустыня. Антропопустыня первого рода представляет собой тип местности, в которой проживание человека становится невозможным или невыносимым. Крупные города относятся к антропустыням второго рода – т.е территории, где количество людей делает практически любую деятельность невозможной.
По аналогии, города «перестают себя прокармливать», что эквивалентно кризису городов конца сельскохозяйственной фазы развития человечества. Можно выделить также энергопустыню – территорию, на которой по каким-то причинам оказалось нерентабельно строительство коммуникаций. При этом подобная «дыра» может образоваться не где-нибудь в горах или пустыне, но в центре индустриального государства, например в крупных городах. Выделим и «финансовую пустыню» – территорию, на которую невозможно, по каким-то причинам, привести финансовые потоки. До недавнего времени, упражнения по росту капитализации и инвестиционной привлекательности территорий, как представлялось, делали подобное явление в принципе невозможным. Тем не менее, в настоящее время, в связи с волнами глобальных экономических кризисов и экономическими санкциями в отношении России, мы наблюдаем его проявление, причем – в инвестиционно избыточных регионах, в т.ч. крупных, развитых городах.
Предложенная модель, будучи приложенной к долгосрочному развитию экономики страны в условиях мирового фазового кризиса, дает возможность сформулировать соответствующие три типа кризисов:
1. Кризис энергетики. В общем виде, представляет собой по-разному упаковываемое сокращение доступности электричества. В начальной форме – невозможность или предельная нерентабельность прокладки коммуникаций в необходимые районы. Промежуточная форма представляет собой социально и политически одобряемую экономию: энергосберегающие технологии, увлечение возобновляемыми источниками энергии. По сути, подобная экономия есть экономия на развитии. В предельной форме – коллапс энергосетей, блекауты.
2. Кризис человеческого капитала. Невозможность развития по причине нехватки людей. Развивается от ситуации «дорого везти или содержать рабочую силу» к ситуации «неоткуда взять толковых управленцев». Начальная форма стимулирует процессы урбанизации и трудовой миграции. Предельная форма такого кризиса наблюдается в настоящее время в крупных компаниях кланового типа – на управленческие должности назначают водителей и охранников, просто потому, что им еще можно доверять.
3. Кризис финансов. Увлечение социальными программами, с одной стороны, и «коллапс инвестиционной привлекательности» с другой способны поставить жирный крест на проектах модернизации, критически необходимых стране. Можно также предсказать появление первичных и вторичных «финансовых пустынь». К первым относятся территории, куда нерентабельно вкладывать средства, потому что проект – сложный, а возврат инвестиций – долгий. Ко вторым – те, куда уже просто физически трудно вложить (см. рынок коммерческой недвижимости в Москве). Большую роль здесь может играть и происходящая по тем или иным причинам девальвация активов, а также внешнее ограничение доступа к финансовому рынку. Отказ от требований доступа к финансовым рынкам в условиях современного общества едва ли возможен. Противодействие превращению России в целом, и отдельных ее регионов и расположенных на территории мегапроектов в частности, в «финансовые пустыни» – стратегическая задача государства. А если подумать – то и компаний, работающих на развитие.
Давайте посмотрим правде в глаза: никакого устойчивого, бескризисного развития в России и в мире в следующие, по меньшей мере, 15 лет, не будет.
Нашему государству и нашим компаниям необходимо научится существовать в условиях непрерывных, временами накладывающихся друг на друга, кризисов
Не только выживать, а находить ресурсы на развитие – на освоение Арктики, новую промышленную революцию, новое освоение космоса и иные долгосрочные задачи. Нам нужно научится маневрировать разными типами ресурсов между территориями и проектами развития. Отстраивать кадровую логистику, подстраховывать одни проекты другими, балансировать финансовыми потоками. В конечном итоге, ставкой в игре является создание в стране новой, постиндустриальной или когнитивной, системы хозяйствования – новой экономической карты России.
